Как я сдавал кровь
Я знал, что мне предстояло простоять больше часа в очереди, чтобы медсестра с высокомерным видов оставила у себя несколько миллиграммов моей крови. И тем не менее, я поднимался по лестнице на второй этаж – так было положено. При этом я даже спешил. Не потому, что очень хотел поделиться своей кровью с российской медициной, просто не хотелось тратить на эту бессмысленную процедуру много времени.
На втором этаж я оказался очень скоро (по дороге я кого-то обогнал) и сразу обнаружил огромную толпу народа. Я оказался в пространстве желающих сдать кровь людей. Рядом со мной откуда-то взялась женщина.
Как любой человек, заходивший сюда, я спросил:
- Кто последний? (как оказалось потом, каждый делал это по-разному, демонстрирую «больным» свое остроумие).
Ответа не последовало. Тут активизировалась женщина, стоявшая рядом:
- А кто последний из беременных?
Кто-то подал голос. Наверное, это был кто-то беременный, скорее всего, женщина – меня это интересовало мало. Я решил принять меры, обратив на себя внимание публики ещё раз:
- Кто последний и небеременный? – повторил я.
Эта реплика вызвала у «больных» оживление. Многие хихикнули (явление для больницы уникальное). Я порадовался своему успеху, но все же хотелось ясности.
- Кто последний? – снова повторил я вопрос в менее остроумной форме.
Из закоулков очереди вышмыгнула пожилая женщина. Она, видимо, была глуховата, к тому же крайне похожа на мужчину.
- Я, - сказала она, - за мной будете.
«Незавидное соседство», - первое что пришло мне в голову. Потом разум всё же победил, и я логично решил: «Какая разница, за кем стоять. Иглы теперь все равно одноразовые».
Я оперся об угол и начал ожидать своей очереди. Ничто не предвещало весело проведенных минут. Они возникли из ниоткуда.
Шутка про беременных получила неожиданное продолжение. Активисты и борцы за легитимность очереди начали подходить к входу. Время было 8:33. Дверь была закрыта, ведь «Забор крови» начинался с 8:30. Это, естественно, никого не удивляло. Удивляло другое: беременный организовали свою очередь – очередь беременных. Их лозунги гласили о том, что испокон веков беременных пропускали через одного человека. Старожилы поликлиники судорожно напряглись, вспоминая, действительно ли было так. Думаю, что точно вспомнить не удалось никому, но каждый из пенсионеров счел своим долгом высказаться. Оппозиция разделилась. Кто-то утверждал, что беременные всегда были в почете. Другие говорили, что в пору их беременности такого безобразия не было, в стране был порядок и они стояли в очереди. Две бабки остались в стороне, видимо, беспокоясь за места. Они только из чувства долга перебросились фразами:
- В советское время такого не было!
- Это сейчас беременеют все, кому не лень… - со знанием дела отреагировала на слова соратницы та, что потолще.
Тем временем начали принимать. Это произошло после того, как одна немолодая дама с силой дернула ручку. Сложилось впечатление, что если бы не этот поступок, то прием бы вообще не начался. Но поступок был совершен, и человеческая кровь методично перемещалась на специальные стеклышки.
Постепенно около двери разгорался скандал. Предметом была все та же современная беременность. Молодых женщин обвиняли в наглости, хамстве, несдержанности, несправедливости и, конечно же, в беременности.
«Это как-то не соответствует демографической политике Путина», - стоически подумал я, наблюдая со стороны, опершись на стенку.
Пока все разбирались, кто за кем и кто виноват в беременности большого числа граждан, к толке подошел пожилой и явно слегка потерявший способность сохранять факты в памяти мужчина. Он пытался воспроизвести последовательность очереди в том её месте, где располагалась его позиция. На него никто не обращал внимания. Может, с памятью были проблемы не у него одного, а может, все были слишком увлечены демографическими проблемами страны.
Мужчина был похож на персонажа из романа Шолохова. Думаю, что если бы дед Щукарь существовал, то он выглядел бы именно так. Широкие старые штаны, покоцанная негустая борода, прихрамывающая медленная походка. Единственное, что точно не соответствовало созданному Шолоховым образу – это пакет с мочой на дне, который был в руках у старика и с которым он упорно не хотел расставаться.
Своего соседа по очереди мужчине узнать не удалось, зато он получил ценный совет от сердобольной группы бабушек:
- Мочу-то выкинь. Там ящик специально для этого поставили.
Неужели ящик поставили для того, чтобы выкидывать пакеты с кувыркающейся на дне мочой? Спрос на такие ящики, как я заметил, был невелик. Пакеты других посетителей поликлиники были чисты и, я уверен, сухи.
Дед все же внемлил совету. Он доковылял до ящика и выкинул многострадальный пакет. На этом старик успокоился и мирно присел. Страсти в очереди не утихали. Женщины с животами доказывали:
- Беременные всю жизнь без очереди проходили. Пропустите!
Лидеры оппозиции, преимущественно пожилые женщины в косынках, не сдавались. Они мгновенно идентифицировали себя как ветеранов войны. Среди них также нашлись ветераны труда, кто-то даже объявил о своей причастности к Чернобыльской АЭС. Лидеры активно вытягивали из единомышленников признания в инвалидности, старости и участии в войне. Это было веским аргументом против беременности.
Феномен лидерства среди бабок был выявлен мною давно и сейчас меня не сильно удивлял.
- Здесь очередь таких же беременных! – раздался мужской крик.
Это было более удивительным.
Обстановку разрядила медсестра, которую явно достали крики за дверью. Она вышла из кабинета и твердо произнесла:
- Если вы не прекратите орать, я перестану принимать.
Дверь закрылась. Стало тише. Никто не хотел уходить с исходным количеством крови.
Временно спокойствие воцарилось. Но его прервал вошедший в зал охранник:
- Чья «Тойота» стоит около поликлиники?
Ответа не последовало.
- Ещё сейчас увезут на эвакуаторе, - угрожающе заявил он.
Людей в очереди это не испугало. Меня тоже: пускай увозят, нам-то чего - машина все равно чужая. Но охранник все же рассчитывал шокировать публику своим заявлением. Не увидев эффекта, он добавил:
- Смотрите, сейчас увезут, потом поздно будет.
Охранник, произнеся последнюю угрозу, ушел. «Больные» задумались: что поздно будет потом? Все начали перебирать факты своей биографии в памяти, пытаясь отыскать что-нибудь о приобретении «Тойоты». Ни у кого «Тойоты» не оказалось, и все мысленно вернулись к насущным проблемам. В зале снова появился гул.
Тут женщина, стоявшая передо мной, попросилась уйти. Я благосклонно разрешил ей это сделать. Она указала мне мою новую соседку по очереди.
Женщина не возвращалась минут пять. За это время моя новая соседка, тоже пожилая женщина, отпустила несколько реплик:
- Что беременные - не люди!?
- Меня в советское время всегда в очередях пропускали.
- Не надо орать, а то принимать прекратят.
Я ощенил её мудрость и с гордостью подумал: «Я стою за хорошим человеком». Видимо я стал жить реальностью и вопросы очереди и соседства все больше меня интересовали. Такова особенность российской медицины – мысли о ней полностью поглощают мозг…
Тут снова грани больничного мира пошатнулись. Зашел охранник. Дальше следовал уже запомнившийся мне набор фраз:
- Чья «Киа» стоит во дворе?
На этот раз речь шла о другой машине, но хозяин также не нашелся.
- Ещё сейчас увезут на эвакуаторе, - повторил заученную фразу охранник.
Тишина.
- Смотрите, сейчас увезут, потом поздно будет.
Охранник ушел по лестнице. Все было вернулись к своим заботам, но не тут-то было. Зашел другой охранник. Внешности его я не запомнил и особых отличий от предыдущего не нашел. Но это был другой страж врат поликлиники. Он с видом человека, делающего сенсационное заявление, произнес:
- Чья «Волга» стоит у входа?
Вопрос никого не шокировал и хозяина не обнаружил.
- Ещё сейчас увезут на эвакуаторе, - пытался угрожать охранник.
Ожидающие «забора крови» одобрительно кивали: мол, знаем мы, потом поздно будет.
Чуткий охранник ограничился двумя репликами. Ушел.
«Может лучше эвакуировать эвакуатор? – пришла мне голову идея, - и охранникам бегать не придется, и люди спокойно смогут заняться вопросами внеочередной беременности, и машины целы будут». Эту идею я оставил при себе.
Женщина, занимавшая передо мной и отходившая, вернулась. Я немного расстроился, так и не поняв, чему именно. Возвращенка села на свое законное место к коллегам по очереди и единомышленникам. Она значительно воодушевилась. Наверное, сдала какой-нибудь очередной анализ и обрадовалась, вернувшись на законное место в очереди. На радостях она затеяла с подружками игру. Может, я не понял до конца правил, а может, действительно, ничего абсурднее в жизни не видел.
Игра заключалась в отгадывании времени, вернее, цифр на электронных часах, висевших в двери с загадочной надписью «Забор крови» (я подумал: ещё бы написали «Стена крови» или более угрожающе - «Долина крови»). Окружающие затейницу бабки долго спорили, что высвечивают часы. Я решил поучаствовать. 9:01 – сразу увидел я. Видимо, моя молодость обеспечила мне фору. Более пожилые участники тоже называли эту цифру, но почему-то на этом не успокаивались. Через некоторое время я услышал, как уже несколько пожилых женщин хором говорили: «9:01». Это была победа. Но её не сразу признали. Менее зоркие ещё боролись, сомневаясь в точности показаний. Но все было безуспешно. Все пришли к единому мнению, и бессмысленная и загадочная игра была окончена.
Всему приходит конец. Пришел конец и моему ожиданию. Настала пора мне войти в кабинет «Забор крови». Я зашел.
Зашел и сел. Медсестра вытянула передо мной две руки. Я, немного замешкавшись, сделал то же, предполагая, что она просит повторить её действия. Оказалось, что просила она другое. Строгим голосом медработник произнесла:
- Кто вы? Как, по-вашему, я это узнаю?
Я все понял и дал ей направление на анализы, все же сочтя своим долго реабилитироваться. Я оправдательно выговорил:
- Извините, увлекся наблюдением за очередью.
Она понимающе кивнула, натирая мне палец спиртом. В ней боролись симпатия ко мне и желание проткнуть поскорее мне палец. Думаю, что для человека такой профессии это не ново. А может, ничего и не боролось, ведь люди как будто приходили добровольно, ещё боролись за право быть первым. Да и очередь всегда была большая – спрос есть. Вообще, я подумал, что сдавать кровь сейчас модно: спрос, престиж, ажиотаж – все признаки налицо.
- Там, кажется, тише стало, - медсестра поделилась своими наблюдениями с коллегой за другим столом.
- Зато кровь хуже течет, - этот ответ меня удивил. Я посмотрел на свой палец. Кровь с большим трудом вытекала из него – медсестра за другим столом оказалась права.
- Конечно, весь пыл израсходовали, теперь напор плохой, - сделала логичный вывод медсестра, высасывающая мою законную кровь.
- А вы скажите, что больше не принимаете – напор сразу усилится, - посоветовал я. Девушка одобрительно улыбнулась. Потом дала мне ватку и сказала:
- Можешь идти.
Ну, я и пошел Выходя из здания поликлиники, я подумал: «В Советском Союзе никто не говорил правду, потому что этого делать было нельзя; в Америке правду не говорили, так как это было невыгодно». Не знаю, почему после всего этого родилась именно такая мысль. Может быть, потому, что с советских времен не многое изменилось… Сорокин А.Р. |
Выход в Город
